Floating Sound Gallery

Франсуа Бейль

Francois_Bayle_500

(с) Didier Allard — InaGrm

Франсуа́ Бейль — выдающийся французский композитор, один из пионеров в области конкретной («musique concrète») и акусматической музыки. Учился у Оливье Мессиана, Пьера Шеффера и Карлхайнца Штокхаузена. В 1966 году возглавил Группу музыкальных исследований (Groupe de Recherches Musicales, GRM), коллектив композиторов электроакустической музыки, основанный Пьером Шеффером. В 1975 году GRM объединилась с молодым Национальным аудиовизуальным институтом (Institut National d’Audiovisuel, INA), которым Бейль руководил до 1997 года. На должности руководителя INA организовывал симпозиумы, семинары, концерты, радиопередачи и другие мероприятия, посвященные различным проблемам развития конкретной, электронной и акусматической музыки. Создал «новую концепцию оркестровки и пространственной организации электронных звучаний» — «Acousmonium» (1974).


Les Couleurs de la nuit (Цвета ночи), 38’03, stéréo, 1983:

1/ animé – 2/ plus animé ;
3/ 4/ 5/ — trois andantes : couleurs froissées / lune floue / bouffées
6/ nuit noire – 7/ nuit fauve – 8/ nuit blanche – 9/ nuit dénouée

Это очень энергичная работа, написанная в крайне сжатые сроки: она — словно метеорит, прилетевший из созвездия “Son Vitesse-Lumière” («Скорость звука — Свет», композиция, над которой Бейль работал в тот момент). Матрица основной части, к которой было добавлено очень небольшое количество стороннего материала — это фрагмент записи игры смычком по струнам (насколько помнит автор, речь идет о нескольких секундах скрипичного концерта Арканджело Корелли, выдающегося итальянского скрипача и композитора XVIII в.).
Произведение звучит как “скрипичный шелест”, к тридцатой минуте превращающийся в итерационный шум.
Мы вновь оказываемся в бейлианских джунглях. По их рекам и долинам, то нарастая, то ниспадая, несется бешеный шквал выразительной драматургии, достигая своего апогея к концу четвертой части. Ощущение “силы, рвущейся вперед” подчеркивается стальным звучанием вкупе с ощущением давления, не прекращающимся на протяжении всего произведения.

Пугающая густая ночная тьма отступает лишь на трёх анданте в первой трети произведения, даруя нам мгновения страсти, чувственности и покоя, прежде чем ввергнуть нас в пандемониум.
Первое исполнение сочинения состоялось 15 марта 1983 года в Париже, в Espace de projection, Ircam, под руководством Ренуара Ляривьера
(Renouard Larivière) в интерпретации Валери Виванкос (Valérie Vivancos).


L’Expérience Acoustique, 6’40, stéréo, 1969-70:
8/ La langue inconnue – 9/ Intervalles bleus – 12/ « It »

8/ La langue inconnue (Неведомый язык).
Название “Неведомый язык” указывает на язык звуков. Он ничуть не похож на фонемы, из которых складываются человеческие языки. Напротив, он возникает одномоментно как однородная, ошеломляющая природная стихия, мощная и лёгкая. Он подобен нутру джунглей. Бесконечные вариации ритмического остинато сопровождаются импульсами высоких тонов, которые следуют за ритмом и привлекают внимание, как объект, который трудно разглядеть против яркого солнца.

Крещендо приходится на достижение цели, и музыка обрушивается, позволяя бросить взгляд на этот “ландшафт”.

9/ Intervalles bleus (Синие интервалы).
Ухо слушателя купается в сплетении высоких звуков, прозрачных и сияющих, которые увлекают, захватывают (и снова переполняют) внимание. Сквозь них прорываются непостижимые фонемы, произносимые глубоким голосом. Возникает плотное облако, которое клубится, растёт и тает, создавая физическое ощущение искривления и разрыва. Изящная и зловещая сеть высоких звуков окутывает событие и погружает его в бесконечное звуковое движение.

12/ « It » (Оно).
Эта короткая часть в “поп”-стиле содержит повторения и вариации фрагментов голоса и ярких звуков. Она довольно эклектично построена на богатых гармониях, которые были сжаты, а потом развёрнуты с помощью фильтров. На фоне шумовых эффектов, созданных барабанщиком “Soft Machine” Робертом Уайаттом (Robert Wyatt), звучит бесконечный шепот Кевина Эйерса (Kevin Ayers): “I did it again”…


L’infini du bruit (Шумовая бесконечность) 10’50, 1979.

Конкретный источник звука пробуждает звериное ухо, электронные траектории включают в себя аналоговое тепло, аудио-цифровую окраску, мерцание отражений — каждый из компонентов раскрывается в своеобразии.
Поверхности формируют объем. Подобно зеркалам, отражающим друг друга, они создают аудиальную перспективу в виде длинных коридоров с бесконечными изгибами.


La forme du temps est un cercle (Форма времени — круг), 23′, октофония, 2001:
4/… allures 5/… circles

Природа — источник всего живого и временных форм — предлагает нашему воображению множество моделей: дыхание, пульс, прилив и отлив, цикл дня, смена времен года… Их ткань и узоры формируют основание, ковер нашего бытия.

Фигуры времени, чьи внутренние движения оставляют звучащие следы, ошеломляют нас сравнительно знакомым словарем. Смысл моего проекта, его замысел — разбудить страсть и удовольствие слушания, представив восприятия времени через образы, фигуры, стимулы и яркость. В некоторых “моментах”, которые преодолевают подобные сущности, проявляется попытка показать особые аспекты “зерна” времени, чтобы продлить их эмоциональный потенциал.

Вот некоторые из действующих фигур времени: та, что скорее торопит, чем убегает; та, что бьет и колотит; та, что разбивает волну; та, что возвращается и разворачивается; та, что рассыпается брызгами; та, что капает, как дождь; та, что льется и течет; та, что медленно собирается в каплю; та, что пульсирует толчками; та, что вращается воронкой; та, что испаряется…

Вариации от “стука” к “следу”, от выраженного пульса к мелодии, от мощного таинственного колокольного звона к гряде облаков пыли, которая клубится по разным орбитам с разной скоростью, и, конечно, разнообразные пульсации в разных темпах.

Можно вспомнить пифагорейские суждения:

Пифагор открыл грекам,
что форма времени — круг.
Всё от века единообразно и вращается по кругу.
И тот, кто читает эти слова, порождает их.
(Хорхе Луис Борхес “Число”, 1981)

В конце каждой части слушатель пройдет по траектории единицы времени от мельчайшего “зерна” через постепенную фокусировку своего восприятия до различимого образа и формы.

Мимолётные цвета, ускоряющиеся фигуры сложатся в спираль (трехмерную форму круга), в которой первоначальный звуковой образ (колокольный звон) разовьется в завершающий образ: стрекот сверчков летней ночью, когда время замерло, словно во сне.

4/… allures (…темп), 9’07
(движение, пульс времени)

Что такое “темп”? В сольфеджио “конкретной музыки” Шеффера этим термином обозначают количественные колебания, которые поддерживаются звуком. Это движение, которое пробуждает резонанс через внутреннюю пульсацию, которое бьется … (не следует смешивать его с “вибрато”, которое представляет собой мелодические колебания, разновидность трели).

Французский термин “allure” происходит от глагола “aller” — двигаться, идти (устойчиво или плавно, постоянно или прерывисто). Английский термин “pace” происходит от латинского слова “passus” — единицы движения. Оба варианта обозначают динамическую энергию, скрытую в данном феномене.

“Пульс” этих сущностей. Мой собственный “пульс” участия.

К тому же, темп или образ бытия не может скрыть психологические недостатки: то определенное смущение, которое проявляется со временем (с ходом времени).

5/… circles (…круги), 13’15
(…поток, воронка времени)

Во-первых, свет обрушивается “зернами” времени, которые сыплются, словно в песочных часах, и ударяют равномерно, воздействуют, как порывы ветра на воду, легкие ускорения внутри замершей скорости…
Затем плавные порывы медленно усиливаются, формируя воронку по всему пространству…
Затем фигуры складываются в созвездие внутри вихря…
Затем круги растут, закручиваются по кругу, усиливая и смягчая друг друга…
Затем, мельчайшее зерно, которое сплетает свою нить, порождает вещество и поглощает пространство.
Слушатель готов к пониманию, и игра продолжается…