Floating Sound Gallery

Буркхард Штангл

Stangl1_500

Композитор и гитарист Буркхард Штангл (р. 1960) — знаковая фигура в области электроакустической импровизации и современной академической музыки. Изучал классическую, затем электрогитару в Венской Консерватории, культурную антропологию и музыковедение — в Венском Университете. Автор монографии «Этнология в ухе«, ряда учебников и статей по антропологии, музыкальной теории и педагогике. Участник огромного количества коллабораций и совместных проектов, чья музыка звучит на более чем на 50 дисках. В 1997 в Empire State Building (Нью-Йорк, США) состоялась премьера его оперы “Der Venusmond”, регулярно пишет для венского оркестра Klangforum Wien, автор музыки к фильмам знаменитого австрийского режиссера-авангардиста, документалиста Густава Дойча. Преподает в Венском Университете музыки и исполнительского искусства.


MISCSфиксированная фонограмма, 23’00″ / 2015.

Очень часто название — первое, что рождается, когда я думаю о создании новой композиции (а иногда оказывается, что и единственное). Аббревиатура MISCS происходит от замечательного английского слова misc[ellaneou]s, что означает «разнообразный, разнородный, составной», и это навело меня на следующую идею: взять разнохарактерные звуки, записанные доцифровыми способами на доцифровых носителях и, мелко порезав, объединить в нервный, сумбурный шумовой звукоряд.

Намерение записать такого рода композицию пришло, когда я оцифровывал пустые магнитные пленки 40-х годов, находившиеся в плачевном состоянии. Десятилетиями их не трогали, не перематывали, вообще не проверяли, и начались необратимые химические процессы разрушения пленки. На самом деле, это самый большой кошмар архивиста, так называемый “уксусный синдром”: из-за высокой влажности и неправильных температурных условий хранения образуется уксусная кислота, медленно уничтожающая этот тип носителя. В данном же случае, поскольку плёнки были пустые, произошло уничтожение несуществующей аудиоинформации, которое тем самым создало — сгенерировало - непреднамеренный стохастический материал. Без каких-либо усилий с моей стороны музыка, в буквальном смысле слова, “возникла” на пленке; этот пульсирующий objet trouvé sonore (найденный звуковой объект) составил 2-ю часть композиции, которая стала “эстетическим ядром” всего произведения. От этого ядра, в соответствии с принципами диалектики, по разные стороны «расходятся» 1-я и 3-я части, причем источники звука в MISCS используются в хронологическом порядке.

Часть 1-я — “чужеродное тело”, или вступление, — состоит из фрагментов записей сотен восковых цилиндров. Эти фрагменты представляют собой только самое начало записи — то есть звуки с того момента, как физически начался процесс звукозаписи, и до того момента, когда вступает “полезный” сигнал (голос, вокал, инструментальная музыка, записи звуков животных и т.д.). Снабженные еле слышимым треском шумы до начала “содержательной” части фонограммы были последовательно смонтированы и дополнены дронами электрогитары на заднем плане.

В 3-й, последней, части в игру вступают доисторические синтезаторы. Их звуки нарезаны и смонтированы столь плотно, что напоминают по звучанию жужжание насекомых, и такая концентрация привносит определенную тональность и мелодику. В этом можно усмотреть своеобразный контрапункт, некую антитезу шумам исчезающих носителей.

В итоге мой изначально заявленный план создания бескомпромиссно шумовой композиции развалился. Более того, получилась абсолютная противоположность — тихая, инкрустированная обилием микровариаций и ритмических пассажей композиция в жанре саундскейп. 

Работая над MISCS, я лишний раз убедился, что субстанция, которой нас наделяет звуковой источник, живет и развивается по своим законам и может быть гораздо сильнее замыслов композитора, а название композиции иногда помогает решать задачи, возникновение которых ты никак не мог запланировать и предугадать.