Александр Жеделёв: звуковой аттракцион.

Композитор Александр Жеделёв (Таллин) со своей командой AUDIOKINETICA, состоящей из художников, музыкантов, звуковиков и прочих творческих индивидуальностей из, пожалуй, всех областей искусства, создал интерактивную музыкальную композицию, которая будет исполняться в Галерее Плавающего Звука на Новой сцене Александринского театра в течение 3-х дней – 16, 17 и 18 января 2015.

Audiokinetica – это интерактивный, уникальный в своем роде звуковой аттракцион, где зрители являются соавторами, исполнителями и слушателями одновременно. Для исполнения созданы специальные объекты – своего рода музыкальные инструменты, такие как: «арфа», «ритмический орган», «CYCLO», «звуковая ось» и другие. Участник аттракциона, приводя в движение объекты, становится соавтором и исполнителем композиции, созданной командой АUDIOKINETICA и Александром Жеделёвым.

Интервью: Patrick K.-H.,
декабрь, 2014.

Расскажи о контексте, в котором родился проект. Насколько это связано с театром (Русский театр Эстонии VENE TEATER), и вообще откуда ноги растут.

Связано с театром, потому что половина участников – работники театра. Зародилось всё не совсем благодаря театру, но благодаря тому что у нас в театре есть крутой художник по металлу Дмитрий Мячин, он кстати в этом году получил театральную премию за оформление нашего проекта в том числе, по сути он крутой сварщик, но его сложно назвать сварщиком, он делает невероятные вещи из металла. Когда он к нам присоединился, стало возможно воплотить механические решения, которые мне просто не под силу. Я только сочинял и придумывал их, а он воплощал в жизнь. Люди присоединялись – каждый по-своему вносит свою лепту. В составе, в котором мы приезжаем – я автор проекта, и участник, буду на сцене играть вместе со всеми. Плюс Катрин Кваде – специалист по квадро-звуку, и наш мастер по звуку Никита Шишков. Потом, у нас есть режиссер Артем Гареев, мой товарищ, который с режиссерским образованием, он всегда нам помогает принять решение по поводу концепта, чтобы всё было связано, чтобы всё работало, чтобы людям было интересно, он сам тоже на сцену будет выходить. Потом у нас есть настройщик – Александр Потужный, он занимается тем чтобы все эти мелкие и тонкие детали работали и звучали. И в этот раз с нами поедет испанка Хара Алонсо (Hara Alonso) – к сожалению скорее всего последний раз – мы год назад познакомились, она очень крутая пианистка, которая очень много работает в сфере экспериментальной музыки, она была в Эстонии по обмену на полтора года, мы с ней познакомились в музыкальной академии – сразу же после Питера она уезжает по обмену на полтора года в Швецию. И дальше по-моему в Данию… в следующий раз она приедет в Таллин в мае специально на мой концерт, в котором примет участие.
Что касается самой концепции – это с самого начало был эксперимент, начался он с маленького велосипеда – мы перевернули велосипед, сделали такой небольшой анимационный велосипед – мы его привезем, может быть будет стоять где-нибудь на билетах. Довольно забавный агрегат – очень простой, но интересный. А потом всё это стало разрастаться, одновременно с этим мы стали изучать алгоритмы случайных событий и пытаться их через механику передать.

Какова история проекта AudioKinetica, где и как он показывался?

Самое смешное, что вдохновением для этого проекта был один советский мультик, “Шкатулка с секретом” (реж. В.Угаров, 1976).

Где Мартынов музыку написал.

Да, но не из-за музыки, а из-за этой механики. Меня впечатлила не столько анимация или музыка, а именно тот эффект, что человек попадает внутрь механизма. И я сел и почти за один день написал проект, который мы до сих пор ещё делаем. Проект состоял из нескольких этапов. И первый этап назывался “Звуковая комната”. Мы создали ее на бывшей котельной  – у нас есть такое место, KulturiKatel (Культурный котел), его вот-вот закончат – это огромная бывшая котельная около моря, она переделана в огромный культурный центр, очень альтернативный. Там есть  и студия звукозаписи, и несколько сцен, при этом выглядит очень урбанистически. Нам там этот “Культурный котел” предложил помещение, мы там были почти две недели, и мы построили “Звуковую комнату”(HELIROOM). Вся комната была на датчиках – человек двигается и появляется музыка. И главный наш лозунг был “movement = sound”, то есть “движение= звук”. Было интересно, чтобы люди двигались, и тогда появляется музыка. Если заходит человек и не двигается – то тишина, как только он начинал двигаться – получалась музыка. Мы показывали это четыре или пять дней подряд, с переменным успехом – то приходило очень много людей, то два человека гуляли, но самое интересное, что комната работала и так и так. Было интересно и когда один человек ходил – зал размером с баскетбольную площадку. Пространство большое, мы его ширмами сделали как лабиринт.

Следующий этапа у нас был уже так называемый Cyclotron – мы его делали почти полтора года, и пока его делали – сделали еще два концерта-презентации. Потом именно с этим составом у нас было главное событие в начале лета – Cyclotron – мы заняли все пространства в театре, у нас был вход с пожарной двери, человек попадал совершенно в другое пространство, на обоих сценах были кучи агрегатов, было три огромных концерта. И после этого мы попробовали с этим выступить на улице. Это было интересно но и вместе с тем немного странно, потому что на улице много посторонних шумов, уже так тонко вымерить квадро… То есть оно было, но конечно для улицы надо думать может быть что-то еще. Но выглядело эффектно.

Общий стаж – этому проекту уже скоро три года будет.

Сама работа – она идет больше от театра, или от визуального – галерейного инсталляционного объекта, или от музыки, или от саунд-арта?

Наверное, саунд-арт – больше всего здесь. Но мы же будем представлять две области, две составляющие – одна это так называемый звуковой аттракцион, где доступ ко всем агрегатам будет у всех, кто придет, они сами могут там играть, крутить, вертеть… в Таллине мы делали recording day, люди приходили специально сэмплы там записывали – совершенно открыто…

То есть, записав у вас, люди могут использовать эти сэмплы в своих работах – в звуковых, в театре, в кино…

Да. К нам приходили совершенно разные люди, было очень интересно. Приходили электронщики, приходил парень из киношколы, который на два часа просто завис и никак не хотел уходить – мы уже закрывались, он просился на ночь остаться. Второй пункт, с которым мы приезжаем – это концерт, то есть мы сами будем играть на этих агрегатах, и это уже будет выглядеть как концерт. Там будет участвовать шесть ваших питерских актеров – мы правда нашли пока что троих, минимум надо четыре. Он и будут по специальным алгоритмам существовать… не хочу раскрывать все тайны, но по большому счету они там будут своим голосом работать. Мне нужен их голос, они будут читать определенные вещи. И если то больше саунд-арт, то этот концерт больше экспериментальная музыка. Мы будем играть на наших объектах, и я буду поверх еще использовать синтезаторы, наши звуковики будут делать live remix в реальном времени, такой 45-минутный сет очень странной экспериментальной музыки. Которая получится именно в этом помещении. Мы займем всё пространство, там не будет отделяться сцена от зала. Например, у нас есть агрегат – струны 35 метров, струны будут пересекать всё пространство. Мы решили от этого плясать, мы этими агрегатами выстраиваем один большой механизм, один большой организм. И люди во время концерта – они будут садиться где хотят, могут и не садиться вовсе, если они выдержат 45 минут. Мы приедем на место, и опять-таки, у нас есть режиссер, это его ответственность – он скажет: “Ребята, вот поверьте мне, ставим так – и всё произойдет”. И пока что он всегда был прав, поэтому мы с ним с радостью всё делаем.

В самом начале, когда мы писали проекты в наши культурные фонды,  мы хотели, чтобы это потом вылилось в спектакль. С артистами… Но в итоге это вылилось всё-таки в концерт. Но тоже с артистами. Сегодня театром много что называют, вот в чем дело. У нас были попытки – довольно успешные – мы соединяли визуальное искусство, настоящего художника, который рисовал в реальном времени на стене, видео-мэппинг, который был сопряжен с его рисунком довольно точно – он рисовал, и в этом же месте рождался видео-мэппинг,  и танцовщица. Мы называли это “Фонетика”. Почти три или четыре года… потом это вылилось в реальный спектакль по мотивам “Алисы в стране чудес”.

Из декораций 2 огромных экрана – один на полу, второй вертикально – как раскрытой книжкой, и всё было сделано на видео. Видео создавалось два года. Потому что там много анимации. Например, она танцевала со своим отражением, и надо было сначала придумать музыку, потом придумать танец, потом придумать танец на отражение, потом снять это отражение, потом ей отрепетировать с этим отражением… Один такой номер – mirror dance – делался пять месяцев. И довольно успешно… наш проект AudioKinetica – благодаря именно этой “Алисе” он получил очень много грантов. То есть после “Алисы” мы что не писали – нам практически все фонды всегда давали какую-то поддержку. Меня даже вызвали в какой-то момент наши культурные деятели, сказали “Про твою “Алису” весь город говорит, дайте мы что ли посмотрим кто ты такой”. Это было в 2011 году. А делали мы ее в 2009-2010. А после был приятный шлейф от нее.

Эта область театра экспериментально музыкального – а не драматического – нам интересна, потому что мы в ней побывали, и пребываем, это интересно. Драматического театра в наших решениях нет, это больше саунд-театр.

Говоря “наше” ты имеешь ввиду группу единомышленников вокруг тебя, или Русский театр?

Нет, это команда AudioKinetica. Театр нам к счастью помогает всячески, много чего можно перечислять, и мы благодарны, что у нас есть возможность, у нас есть закуток в театре, где у нас всё это проходит, эти наши эксперименты. У нас есть возможность на складе хранить все эти неподъёмные объекты. Плюс, половина нашей команды работает в театре. Поэтому конечно когда мы делали Cyclotron на сцене театра – это было событие: главный русский театр Таллина, находящийся на главной площади столицы, на большой сцене мы делаем совершенно экспериментальную абсолютно безумную вещь. Это только благодаря поддержке директора. Я пришел и сказал: “Вот мы будем делать…”, он сказал: “А давайте”. До того как стать директором, он оказывается был на наших мероприятиях, и когда я ему стал рассказывать, он сказал: “Не надо мне ничего рассказывать, я уже был на ваших мероприятиях”. И это сыграло роль. Это обоюдное сотрудничество – я иду навстречу театру, театр идет навстречу мне. Но сейчас мы приезжаем не как Русский театр, а как команда AudioKinetica. Русский театр в Эстонии совершенно другой – драматическое искусство, высокое, и всё такое. Мы не претендуем на это никак.

Твой бэкграунд – ты заканчивал аудио-визуальный класс…

Более того, я сейчас экзаменационную работу готовлю, я его еще не закончил. По первому образованию я джазовый гитарист. В Эстонской музыкальной академии у нас есть композиторское отделение – выше некуда, выше музыкального образования не получить, главная музыкальная академия страны. Там композиторское отделение делится на классическую композицию, на электронную музыку и на аудиовизуальную композицию. Но по сути аудио-визуальная композиция – там до сих пор никто не знает, что это такое. Просто дополнительно изучаю, что такое визуал… Но у меня там… не хочу говорить конфликт, скажем так, дискуссия с нашими главными, что такое “визуал”. Потому что тот, кто преподает у нас аудио-визуальную композицию – сам он за семь лет не создал ни одной. Поэтому это одно название. Но благодаря этому у меня есть разные предметы – история возникновения, изучения программ. Но если взять всю программу – за год только две лекции, связанные с визуалом и 25 связанных с музыкой. То есть по большому счету я изучаю просто музыку. Но прецедент есть. Даже больше, мне  кажется, там интереснее отделение электронной музыки, оно действительно серьёзное, ребята там много интересного делают. А что касается визуального искусства – у нас есть Художественная Академия, где есть отделение медиа-перформанса. И если мы учимся делать музыку для визуалов, то там учатся создавать визуал. У нас это, к сожалению, на мой взгляд – одно название. В прошлом году был первый выпускник, то есть три года прошло.
Это длинная история – я поднимал на уши всю Академию вплоть до ректора, писал письма – потому что я не соглашался, там была такая формулировка, что “визуал – это только видео”. А я так не считаю. Я считаю, что человек, который рисует картину во время перформанса – это тоже визуал. Я считаю, что театр, по большому счету – это тоже визуал. Анимация – это тоже визуал. В общем, это длинная история, неприятная, честно говоря.

В чем для тебя особенность именно пространственного звука?

Вообще у нас в Академии на отделениях звукорежиссуры и композиции очень многие изучают квадро-звук, или двойной квадро, или шесть колонок, и прочие варианты. И в какой-то момент я для себя это открыл с хорошей стороны, с интересной, опять-таки встретив Катрин, которая очень крутые концерты у нас делала в Таллине с певицей. Я когда побывал на этом концерте – я понял, что именно такое звучание – круговое, объёмное, пространственное, многоуровневое – это как раз наша история. Потому что у нас много странных звуков, неожиданных, обработанных эффектами и прочая, и именно пространственный звук дает психоакустические явления. Например, артистов в какой-то момент мы будем закручивать в вихрь звука, звук будет бегать по кругу, в самый кульминационный момент композиции будет вот такая история. Мне просто интересен пространственный звук, потому что мы в жизни слышим больше чем стерео, то есть это ближе к жизни. Я в театре тоже стараюсь попробовать, если есть возможность, сделать необычные звуковые решения – чтобы квадро было, просто не в каждом театре это так легко сделать, у некоторых стационар какой-то висит и всё. Но как раз на экспериментальных площадках – это можно. Мы сейчас новый спектакль делаем, там будет довольно интересная раскладка, даже в обычном драматическом спектакле. Поэтому мне кажется, это уже совершенно не новая история, которую сегодня можно смело использовать. У нас в Таллине очень популярно писать такие композиции, где сразу в партитуре написано, что это для четырех динамиков и правильно сидящих музыкантов, как-нибудь неожиданно в зале.